Полный порядок, Дживз! - Страница 24

Она посмотрела на меня каким-то чудным взглядом и молитвенно сложила руки на груди. Я не уверен, текли у неё слёзы по щекам или нет, но могу поклясться, глаза её были на мокром месте.

— Может, хватит, Берти? Мне без тебя тошно. Хоть раз в жизни не неси околесицу. Сделай сегодня исключение ради своей тёти Делии.

— Я не несу околесицы.

— Не спорю, с твоей колокольни тебе кажется, что ты говоришь разумно, но:

Мне стало ясно, что я, должно быть, недостаточно чётко изложил свою мысль.

— Не волнуйся, тётя Делия, — поспешил успокоить я свою плоть и кровь. — Ты просто меня не поняла. Всё будет в полном порядке. Когда я сказал «не ешь мяса», я имел в виду, ты должна вечером отказаться от пищи. Тебе надо сидеть за столом с несчастным видом и, едва двигая рукой, печальным жестом отправлять блюдо за блюдом обратно на кухню. Сама понимаешь, что произойдёт. Дядя Том заметит, что ты страдаешь отсутствием аппетита, и, я готов поспорить, после обеда подойдёт к тебе и скажет: «Делия, дорогая, — надеюсь, он называет тебя „Делия“, — Делия, дорогая, — скажет он, — почему ты ничего не ела? Что-нибудь случилось, Делия, дорогая?» — «О, Том, дорогой, — ответишь ты, — ты так ко мне внимателен, дорогой. Знаешь, дорогой, я ужасно беспокоюсь». — «Делия, дорогая», — скажет он:

В эту минуту тётя Делия меня перебила, заметив, что, судя по диалогу, Траверсы — слюнявые идиоты, и потребовала, чтобы я перешёл к делу.

Я бросил на неё один из своих взглядов.

— «Делия, дорогая, — нежно проворкует он, — могу ли я чем-нибудь тебе помочь?» Вот тут хватай быка за рога. Глазом не успеешь моргнуть, как он начнёт выписывать один чек за другим.

Я был вознаграждён, лучше не придумаешь, увидев, что глаза у неё загорелись и она посмотрела на меня с уважением.

— Но, Берти, это же просто здорово!

— Я неоднократно говорил тебе, что Дживз не единственный, кто умеет шевелить мозгами.

— По-моему, должно сработать.

— Не может не сработать. Тяпе я посоветовал то же самое.

— Сопляку Глоссопу?

— Для того, чтобы смягчить сердце Анжелы.

— Умница!

— Такие же инструкции получил Гусик Финк Ноттль, который хочет приударить за Бассет.

— Ну и ну! Я гляжу, ты не терял времени даром.

— Весь в трудах, тётя Делия, весь в трудах.

— Ты вовсе не такой болван, как я думала.

— Это когда ты так думала?

— Давно. Уже не помню. Потрясающий план, Берти. Послушай, если по совести, его ведь состряпал Дживз?

— Дживз здесь вовсе ни при чём. Я с негодованием отметаю твои недвусмысленные намёки. Прямо кошмар какой-то. Дживз тут не пришей кобыле хвост.

— Ну, хорошо, хорошо, только не волнуйся. Да, это сработает. Том меня любит.

— Тебя все любят, тётя Делия.

— Так и сделаем.

И мы отправились к обеденному столу.

Учитывая последние события в Бринкли-корте (я имею в виду разбитые сердца, страждущие души, и так далее, и тому подобное), я не сомневался, что за обедом не будут царить радость и веселье, и, как выяснилось, не ошибся в своих расчётах. По правде говоря, если б я был в незнакомой компании, то подумал бы, что попал на Рождество Христово в гости к дьяволу.

Тётя Делия, на которую свалилась куча неприятностей, забыла роль гостеприимной хозяйки и стойко отказывалась от пищи, хотя один я знал, чего ей это стоило. Глубоко убеждённый в том, что его облапошили на пятьдесят фунтов и что человечество вот-вот сгорит в геенне огненной, дядя Том, который и в лучшие свои минуты смахивал на опечаленного птеродактиля, сейчас выглядел ещё печальнее. Бассет, созерцая мир глазами с поволокой, лепила из хлебных крошек катыши. Анжела была похожа на каменное изваяние. Тяпа напоминал преступника, которому, прежде чем его повесить, отказали в последнем сокровенном желании: наесться до отвала. Что же касается Гусика Финк-Ноттля, даже намётанный глаз гробовщика обманулся бы, приняв его за труп, который необходимо было срочно похоронить или, на худой конец, забальзамировать.

Гусика Финк-Ноттля я не видел с тех пор, как мы встречались в моей лондонской квартире, и, честно признаться, он меня разочаровал, дальше некуда. Я никак не ожидал, что он, образно говоря, зачахнет на корню вместо того, чтобы расцвести пышным цветом.

Гусик, если вы помните нашу последнюю встречу, о которой я только что говорил, клялся и божился, что осмелеет как лев в ту самую секунду, как окажется на свежем воздухе среди аллей и лужаек, где ему никто не будет мешать. Однако, глядя на него, становилось ясно, что каким он был, таким и остался. Гусик всё ещё напоминал того самого кота из древней поговорки, и я твёрдо решил при малейшей возможности отвести его в сторонку и как следует пропесочить. По моему глубокому убеждению, Гусик Финк-Ноттль, как никто другой, нуждался в хорошей взбучке.

К сожалению, после обеда, когда состоялся исход страдальцев из столовой, в сутолоке и толчее я потерял придурка из виду и не смог сразу отправиться на его поиски, потому что тётя Делия меня заарканила и усадила играть в триктрак. И только после того, как дворецкий сообщил ей, что Анатоль желает её видеть, мне удалось улизнуть.

Побродив минут десять по дому, я так и не напал на след Гусика, но мои поиски увенчались успехом, когда я прочесал ближайшие окрестности Бринкли-корта. Бедолага торчал один как перст среди розовых кустов и нюхал розу, но, увидев меня, выпрямился во весь рост.

— Салют, Гусик, — сказал я.

Как вы понимаете, я поздоровался с ним весело, широко улыбаясь, — именно так я всегда приветствую старых друзей, — и был неприятно удивлён, когда он, вместо того чтобы ответить надлежащим образом, бросил на меня мрачный взгляд. Да, его поведение было мне непонятно. Всем своим видом Гусик показывал, что моё появление отнюдь не привело его в восторг. Какое-то время он продолжал мрачно на меня смотреть, затем произнёс каким-то гнусавым голосом: