Полный порядок, Дживз! - Страница 16

На мгновение она умолкла и бросила на меня убийственный взгляд.

— Я многое хотела сказать тебе по этому поводу, мой мальчик, но раз уж ты такой благородный, будем считать, твоя хулиганская выходка сошла тебе с рук. Может, оно и к лучшему, что так получилось. Есть мнение, твой Пенёк-Бутылёк будет иметь огромный успех. Он парень неплохой, хоть и помешан на тритонах.

— Он рассказывал тебе о тритонах?

— Без передышки. И при этом сверкал глазами, как пират. Впрочем, если б это было моим последним горем, я была бы счастлива. Меня куда больше волнует, что скажет Том, когда начнёт выяснять со мной отношения.

— Дядя Том?

— Послушай, — раздражённо произнесла тётя Делия, — я предпочла бы, чтобы ты называл его как-нибудь иначе. Каждый раз, когда ты говоришь «дядя Том», мне кажется, он превратится в негра и начнёт играть на банджо. Ладно, бог с тобой. В конце концов это не имеет значения. Очень скоро мне придётся признаться Тому, что я просадила все деньги в баккара, и чем это закончится, мне страшно подумать.

— Ну, Время — Великий Целитель:

— Меня не волнует время — великий целитель. Мне необходимо получить от Тома чек на пятьсот фунтов для моего журнала «Будуар миледи» не позднее третьего июня.

По правде говоря, я разволновался. Помимо того что я от души сочувствовал тёте Делии, как племянник, судьба «Будуара миледи» была мне далеко не безразлична. Дело в том, что как-то я опубликовал там статью «Что носит хорошо одетый мужчина», и с тех пор журнал стал дорог моему сердцу. Сентиментальность, скажете вы. Ну и пусть. Мы, журналисты-профессионалы, не стыдимся этого чувства.

— Разве «Будуар» на мели?

— Он на неё сядет, если Том не раскошелится. Пока журнал не будет твёрдо стоять на ногах, ему нужна поддержка.

— Ты говорила, он нетвёрдо стоял на ногах два года назад.

— Да. С тех пор ничего не изменилось. Сам попробуй издавать еженедельный журнал для женщин, а потом поговорим с тобой о ногах.

— Ты считаешь, тебе не удастся вытряхнуть из дяди: твоего мужа деньги?

— Сам посуди, Берти, До сих пор, когда журналу позарез требовались субсидии, я весело и беспечно обращалась к Тому и выуживала нужную мне сумму так же легко, как ребёнок конфетку у ворчливого отца. Но Том только что получил от налоговой инспекции извещение с требованием уплатить дополнительно пятьдесят восемь фунтов, один шиллинг и три пенса, и теперь с утра до вечера твердит, что наша страна пошла по социалистическому пути развития, что мы катимся в пропасть и что ничего хорошего нас не ждёт.

По правде говоря, я не удивился. Дядя Том был человеком, мягко говоря, со странностями. Самые мизерные траты приводили его в исступление. Денег у него куры не клевали, но он доводил себя до белого каления каждый раз, когда приходилось платить по счетам.

— Если б не Анатоль и его кухня, бедняга Том свёл бы себя в могилу. Хвала Всевышнему, что Анатоль существует.

Я согласно кивнул.

— Добрый, старый Анатоль.

— Аминь, — сказала тётя Делия.

Затем выражение исступлённого восторга, которое, как вы понимаете, не могло не появиться при упоминании об Анатоле, исчезло с её лица.

— Не будем отвлекаться, — решительно заявила она. — Я говорила, что не успела я вернуться из Канн, всё полетело кувырком. Сначала вручение призов, потом история с Томом и, наконец, эта идиотская ссора Анжелы с молодым Глоссопом.

Я сочувственно покачал головой.

— Можешь мне поверить, тётя Делия, когда я услышал о расторжении помолвки, я расстроился, дальше некуда. Из-за чего они разругались?

— Из-за акул.

— Что?

— Из-за акул. Вернее, из-за одной акулы. Той самой, которая чуть не слопала бедняжку, когда она каталась на водных лыжах в Каннах. Ты помнишь акулу Анжелы?

Ещё бы мне не помнить акулу Анжелы. Надо быть бесчувственным чурбаном, чтобы забыть, как подводное чудовище едва не разорвало на куски твою кузину. События тех дней всё ещё были свежи в моей памяти.

А чтоб вам было понятнее, о чём идёт речь, я вкратце изложу суть дела. Вы ведь представляете себе, что такое водные лыжи. Моторная лодка, к которой привязана верёвка, летит по воде. Вы стоите на доске (той самой, которую почему-то называют водными лыжами) и держитесь за верёвку, в то время как лодка тащит вас то в одну сторону, то в другую. Само собой, изредка вы теряете равновесие и плюхаетесь в воду, а затем плывёте к доске и снова цепляетесь за верёвку. Развлечение, прямо скажем, дурацкое, но тем не менее многим оно нравится.

Ну так вот, судя по рассказу Анжелы, она едва успела уцепиться за верёвку после очередного кувырка в море, как в доску врезалась озверевшая от чего-то акула, и бедняжка в который раз отправилась глотать солёную воду. Пока она вновь добралась до доски, а парень в лодке разобрался, что к чему, моей кузине, как вы понимаете, было не до смеха.

Огромная хвостатая хищница, опять же со слов Анжелы, так и норовила цапнуть её за ногу, но к счастью всё время промахивалась, так что помощь подоспела в нужный момент. Несчастная девочка чуть не умерла от страха и несколько недель подряд рассказывала в подробностях всем и каждому, как акула хотела ей отобедать, но осталась с носом.

— Ещё бы мне не помнить акулу Анжелы, — сказал я. — Но как можно разругаться из-за акулы?

— Вчера Анжела рассказала Глоссопу, что произошло.

— Ну?

— Глаза у неё блестели, она по-детски всплёскивала своими маленькими ручками, а голос её дрожал от возбуждения.

— Естественно.

— Сам понимаешь, девушка вправе ждать от своего жениха утешительных слов и сочувствия, а как поступил этот трижды проклятый Глоссоп? Сначала он сидел в кресле, как тюфяк, и слушал её, словно речь шла о погоде, когда же она закончила свой рассказ, он небрежно вытащил мундштук изо рта и сказал: «Должно быть, ты приняла за акулу обыкновенное бревно».